265

IV. И С Т И Н А

Высоко стоят те, кто все видят во взаимосвязи с Всевышним, не делая различий между атеистами и верующими, а смотрят на каждого как на неотъемлемую частицу Бога. Они знают, что между широко образованным брахманом и бродячим псом нет разницы, поскольку оба они - от Господа, хотя и находятся в разных телах, полученных ими в результате их качественно различной материальной деятельности. Они видят, что частица Господа в форме брахмана не злоупотребляла, предоставленной ей независимостью, а частица Господа, находящаяся в теле собаки, неверно использовала свою независимость и потому наказана Законами природы, оказавшись в невежественной форме /5, с. 50, 51/.

Некоторые индивидуальные души забыли о своих взаимоотношениях с Богом и попытались подчинить себе материальную природу, в результате чего оказались вовлеченными в материальную деятельность /18, с. 493/.

А завеса, отделяющая нас от высших планов - лишь в нас самих. Она - в неверии, страхе и сомнении. А голос духа можно услышать лишь через голос сердца /74, с. 151/.

Вместе с этим прочность формы зависит от ее способности усвоения, и поэтому она стремится втянуть в себя все, что может, неохотно расставаясь даже с малейшей частицей себя. Ее радость состоит в захвате и обладании, а поэтому для нее отдавание равносильно умиранию. Исходя из этой точки зрения появилось понятие, что жертва есть страдание и ужас. И пока человек не перестанет отождествлять себя с формой, до тех пор неизбежен и элемент страдания в жертве. В существе вполне гармоничном страдания не может быть, ибо тогда форма становится совершенным проводником жизни, и получающим, и отдающим с одинаковой охотой.